МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
РЕФЕРАТ
по геополитике
тема:
Николай
Александрович Бердяев
Красных Оксана
Экономический факультет ГМУ 1
курс 1п/группа
Научный руководитель:
Горелов Олег Игнатьевич
Москва,
2005г.
Николай Александрович Бердяев
(18.03.1874 - 23.03.1948)
___
Родился в Киеве,
принадлежал к знатному военно-дворянскому роду. Учился в Киевском
кадетском корпусе (1884-94) и Киевском
университете (1894-98) на естественном, затем на юридическом факультетах. В
1894 года примкнул к политическому движению, в 1898 году за участие в
марксистских кружках исключен из университета, арестован и выслан на 3 года в
Вологду. В 1901-1902 годах Бердяев проделал эволюцию, характерную для идейной
жизни России тех лет и получившую название
"движение от марксизма к идеализму". Наряду с С. Н. Булгаковым, П. Б.
Струве, С. Л. Франком Бердяев стал одной из ведущих фигур этого движения, которое
заявило о себе сборником "Проблемы идеализма" (1902) и положило
начало религиозно-философскому возрождению в России.
В 1904 году Бердяев перебрался в Петербург, стал руководить журналами "Новый
путь" и "Вопросы жизни". Статьи этих лет были собраны Бердяевым
в книгах "Sub specie aeternitatis: Опыты философские, социальные и
литературные 1900-1906 гг." (1907) и "Новое религиозное сознание и
общественность" (1907); в них выразились, по его самооценке,
"тенденции религиозного Анархизма". В 1908 году переехал в Москву,
входил в круг деятелей книгоиздательства "Путь" и Религиозно-философского
общества памяти Вл. Соловьева; участвовал в сборнике "Вехи" (1909).
Оригинальная философия Бердяева начинает складываться в 1911-1912 годах, когда
(после пребывания в Италии и размышлений о Ренессансе) исконная у
Бердяева тема свободы дополняется темой творчества и его неизбежной трагедии
("Смысл творчества", 1916). Революция вызвала у Бердяева двоякое
ощущение. Он радовался обретению страной долгожданной свободы и в то же время
осознавал, что эта свобода - вовсе не та, о которой ему мечталось. В начале
1919 года он написал книгу "Философия неравенства" (издана 1923), в
которой отвергал демократию и социализм как "принудительную добродетель и
принудительное братство". Позднее он вернулся к признанию социалистической
идеи, но всегда был противником большевистского тоталитаризма и видел свой долг
в духовном противостоянии ему. Бердяев проводил у себя дома еженедельные
литературно-философские собрания, организовал Вольную академию духовной
культуры (1918), читал публичные лекции и стал со временем признанным лидером
небольшевистской общественности. Дважды его арестовывали, а осенью 1922 года
выслали в Германию. В Берлине
Бердяев организовал Религиозно-философскую академию, участвовал в создании Русского
научного института, содействовал становлению Русского
студенческого христианского движения (РСХД). В 1924 году Бердяев переехал во Францию
и, поселившись в Кламаре под Парижем,
стал редактором основанного им журнала "Путь" (1925-40), важнейшего
философского органа российской эмиграции. С небольшой книги о смысле
современной эпохи "Новое средневековье" (1924) началась широкая
европейская известность Бердяева. В годы второй мировой войны Бердяев
сочувствовал СССР и даже вступал в контакты с советскими дипломатами (1944-46),
однако известия о репрессиях и новых идеологических кампаниях оборвали его
"просоветские настроения". В послевоенные годы Бердяев написал
философскую автобиографию "Самопознание" (опубл. 1949), за свои
заслуги перед обществом был избран почетным доктором богословия Кембриджского
университета (1947).
Радикальная политика, как социокультурное
явление.
1) Радикальная политика (конец ХIХ – середина ХХ века).
а) Причины
возникновения большевизма.
Рассмотрим
некоторые предпосылки и причины возникновения коммунизма с точки зрения
истории. И для этой цели обратимся к Бердяеву,
а точнее к его работе «Истоки и смысл
русского коммунизма». По мнению автора, определённое стремление к
некоторому новшеству пришло к людям еще во времена Петра I. Но он жестоко
раскритиковал течение западников и славянофилов за некоторые крайности, т.к.
нельзя было полностью поклоняться реформам Петра, и в то же время нельзя было
их резко осуждать. Реформа Петра была неизбежна, но он совершил ее путем
насилия над народной душой и народными верованиями. По этому Петра стали
воспринимать в народе как антихриста. Бердяев
проводит параллели и называет вещи своими именами: «Приёмы Петра были совершенно
большевистские». Мне кажется, что это утверждение отчасти верно.
Действительно, ведь Петр, как и большевики, хотел уничтожить старую московскую
Россию. А у большевиков это доходило
до призывов: «Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем».
В итоге разорялись церкви, переименовывались улицы и проспекты, разрушались
памятники. К тому же то, что Петр подчинил церковь государству, говорит о том,
что он полностью скопировал немецкий строй, таким образом, разрушив русские национальные традиции.
Большевики – то же самое.
Однако Бердяев считает по-другому. Он говорит,
что «большевистская
революция путём страшных насилий освободила народные силы, призвала их к
исторической активности, в этом ее значение». А реформы Петра лишь
увеличили, по его мнению, раскол общества. И высшие Западнические идеи
просвещения простому народу были недоступны. Возможно, связана такая позиция
Бердяева с тем, что он не принимал революции ни в какой форме, так сказать,
вообще.
Определённой предпосылкой и движущей силой русской
революции, по мнению Бердяева, была русская интеллигенция. Поскольку для
интеллигенции характерна беспочвенность и увлечение социальными идеями, она
приняла коммунизм как социальную идею. Причем приняла, как обычно принимала все
социальные учения, догматически. Т. е. то, что на Западе было научной теорией, подлежащей критике, у
русских интеллигентов превращалось в аксиому. В этом и есть вся русская душа,
которой не свойственен скептицизм западного человека. Наиболее ярко это
проявилось в течениях западников и славянофилов. Мне кажется, что эти явления в
чем-то похожи, разность понятий и устремлений этих людей здесь ни при чём. Дело
в том, что как для западника, так и для славянофила не существовало
государства. Точнее они были противниками государства. Западник считал, что мы
должны следовать целиком и полностью советам других государств, а славянофил
говорил, что государство – греховное начало в человеке, поэтому лучше, чтобы
свои руки марал только один человек – монарх. Затем в России произошёл раскол
западничество на народников-социалистов и либералов. И если вторые считали, что
нужно скопировать западную модель (и тем самым отступить от государственности),
то первые признавали превосходство социального над политическим. Почвой для
принятия интеллигенцией теории Маркса стал постепенный отказ от идеализма,
который проявился в основном у Белинского.
То есть в России
был такой же диалектический прогресс мысли, который был тогда в Германии у
Маркса. Одним из родоначальников русского коммунизма был ещё и русский нигилизм. Как считал Бердяев нигилизм
- явление чисто русское,
основанное на православном мироотрицании.
Бердяев отождествляет народничество западническое с атеизмом, а
народничество славянофильское – с религиозностью. И он выявляет разницу между
ними, по-моему, весьма существенную: религиозные народники (например,
Достоевский) видели в народе правду религиозную, а атеисты-народники видели в
нём, прежде всего правду социальную. Поэтому последних можно совершенно
спокойно назвать революционерами,
которые во всем старались увидеть социальный конфликт общества. На мой взгляд,
эти последние и послужили своего рода предтечей революции. Когда главной бедой
человека становилась не его духовность или религиозность, а его склонность к
революционной борьбе или к исканию социальных конфликтов в обществе. Однако и
те и другие народники сходились в одном: в том, что России удастся миновать
капитализм и решить социальную проблему лучше и быстрее, чем на Западе. Как
видим, некоторая разница между славянофильским народничеством и представителями
«наследства» все-таки существует.
Из-за
своеобразной оторванности от народа, народничество позднее превратилось в революционный терроризм, по мнению
Бердяева. Народник не мог понять, что монархия остается у власти, потому что её
всё ещё поддерживает народ. Поэтому народники стали так яростно выступать
против реформы 60-х годов. Начались предложения «освобождения крестьян с
землёй» и прочие недовольства. Из-за этого максимализма многие народники стали
просто революционными методами бороться против существующего строя. Одним из
самых резких народников, по мнению Бердяева, был Нечаев, основатель общества «Топор
и народная расправа». На мой взгляд, «Катехизис»
Нечаева есть в некотором роде начало большевистской идеологии в России. Дело в
том, что идея осуществления любого революционного преобразования, предложенная
Нечаевым, очень ярко отразилась в одном из высказываний В.И.Ленина: «Пусть 90% населения
страны умрут, но зато 10% доживут до мировой революции». Это фанатизм,
который ни перед чем не может остановиться, который ради цели всё ставит на
карту. Но вместе с тем такие люди презирают народ и хотят лишь им управлять.
Такой же выразительницей русской идеи является и анархия. «Анархия –такое же
характерное порождение русского духа, как и нигилизм, как и народничество», -
утверждает Бердяев. Почему же
анархисты явились родоначальниками русского коммунизма и большевизма? Главный
теоретик русского анархизма Бакунин
считал, что «мировой пожар, пожар анархической
революции будет зажжён русским и славянством». Эта вера в то,
что Россия станет, первой страной
коммунизма и потянет за собой остальные страны, была, присуща и коммунистам, и,
отчасти, народникам. Основной
причиной русского коммунизма становится, конечно же, марксизм.
Идеи марксизма,
возникнув в середине ХIХ века, и будучи обусловлены начальным, наиболее резким
этапом борьбы рабочего класса и буржуазии, особое внимание уделяли
революционным методам перехода от капитализма к социализму. Наряду с
обоснованием диктатуры пролетариата, разработки стратегии и тактики
революционного рабочего движения, теория Маркса являла собой весьма
поверхностное знание исторического процесса.
На всём
протяжении идейного развития данной доктрины её приверженцам – и особенно «марксистам-ленинистам», как наиболее
односторонним последователям этих идей – так и не удалось выйти за рамки
философии насилия, ориентации на силовые методы упрочения социализма и
коммунизма. Как одна из самых конфронтационных идеологий, марксизм-ленинизм,
отгородив себя от интеллектуального и культурного общения с иными системами
политических воззрений, обрёк себя на неминуемое духовное вымирание и
вытеснение с политической арены. Традиции российской политической культуры тесно
связаны с проблемой народного характера. До сих пор эта проблема в силу
определенных исторических обстоятельств была монополизирована художественной
литературой и литературной критикой и редко проникала на страницы научных
журналов. Между тем она имеет самое непосредственное отношение к анализу
различных концепций идеологии. Утверждают, что для каждой нации можно
засвидетельствовать типичную «матрицу
характера»…
Каждый народ в
зависимости от различных исторических условий развивает различные черты характера, которые, конечно,
не являются вечными, но всё же могут сохраняться на протяжении многих поколений
вследствие действия и взаимодействия различных… факторов. При этом полагают,
что эта относительно постоянная матрица характера является нейтральной в ценностном
отношении и при определенных условиях порождает положительные качества, а при
других обстоятельствах – отрицательные.
Имеющие в нашем
распоряжении многочисленные наблюдения и свидетельства русских писателей,
философов и учёных не опровергают правомерности такого предположения. Например,
анализируя особенности российской революции 1917 года, Н. Бердяев писал: «Русские по характеру своему склонны к
максимализму, и максималистический характер русской революции был очень
правдоподобен. Только большевизм оказался способным овладеть положением, только
он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям. Он
воспользовался русскими традициями деспотического управления сверху вместо
непривычной демократии, для которой не было навыков.
Он воспользовался свойствами русской души, во всём
противоположной секуляризированному буржуазному обществу, её религиозностью, её
догматизмом и максимализмом, её исканием социальной правды и царства Божьего на
земле, её способностью к жертвам и к терпеливому несению страданий, но также к
проявлениям грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом. Он
провозгласил обязательность целостного, тоталитарного миросозерцания,
господствующего вероучения, что соответствовало навыкам и потребностям русского
народа в вере и символах, управляющих жизнью и т.д. ».
Мысль о том, что
тактическая подготовка и организационное
воздействие на массы определяют характер революционных событий, всегда
владела марксистами.
Через неделю
после победы Февральской революции 1917 года в своём первом «Письме
из Далека» В.И.Ленин безоговорочно
утверждал: «Эта восьмидневная революция была, если позволительно так метафорически
выразиться, "разыграна" точно после десятка главных и второстепенных
репетиций; "актеры " знали друг друга, свои роли, свои места, свою
обстановку вдоль и поперёк, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного
оттенка политических направлений и приёмов действия».
С объективной
точки зрения, подобная, ни на чём не основанная убеждённость не может, конечно,
рассматриваться как элемент научного предвидения. Она была лишь моментом веры в
созидательную мощь теории, объявленной научной. Роль, играемая
профессиональными революционерами во всех современных революциях весьма велика
и значительна, но она заключалась не в подготовке революций. Они наблюдали и
анализировали усиливающийся распад в государстве и обществе, но они едва ли
делали или были в состоянии сделать много для того, чтобы ускорять и направлять
его. Внезапное начало большинства революций заставало врасплох революционные
группы и партии не в меньшей мере, чем всех других, и вряд ли существует
революция, вспышка которой могла быть отнесена на счет их деятельности.
Даже ленинская партия профессиональных
революционеров едва ли была
способна "делать" революцию; лучшее, что она могла делать, это
находиться поблизости или поторопиться оказаться в нужном месте в надлежащий
момент, а именно - в момент краха. Нужно отметить, что монархия пала
скорее "до", "чем" под ударами победителей, которые были
также изумлены своим триумфом, насколько побеждённые - своим поражением. Роль профессиональных революционеров
обычно состоит не в том, что они делают революцию, а в том, что они приходят к
власти после того, как она разразилась. Их великое преимущество в этой
борьбе за власть заключено не столько в их теориях, умственной и организованной
подготовке, сколько в том простом факте, что их имена являются единственными,
известными в народе.
В октябре 1917
года, когда все уже находились на местах, тактическое мастерство Ленина и Троцкого
действительно сыграло решающую роль в перевороте, который открыл перед Россией
(как тогда казалось) социалистическую
перспективу. О том, что Октябрьская революция была
социалистической, мы можем судить лишь по тому, что в её результате возник
общественный строй, определявшийся в программе большевистской партии как
социалистический. Именно победоносное завершение революционного процесса
позволило рассматривать его в дальнейшем как реализацию научно спланированной
программы действий. Но так ли это верно?
Российская
революция, в которой принимали участие десятки миллионов человек, развивалась,
как и её предшественница, - французская революция 1789 - 1794 гг., во многом
стихийно. Её ход и результаты определяли не столько стратегические установки
лидеров, сколько надежды и иллюзии, издавна распространённые среди крестьянства
и городской бедноты и зачастую приобретавшие под воздействием войны и всеобщей
разрухи сугубо утопический характер.
Осуществление
"черного передела" помещичьих земель, национализация фабрик и жилья,
наконец, немедленное "введение социализма" стали в равной степени
реакцией на вспыхнувшие надежды, и реализацией коммунистической доктрины.
Обвинение в
утопизме было сразу брошено большевикам их оппонентами из марксистского лагеря.
Будучи сторонниками социалистической перспективы, для России, меньшевики, в
полном соответствии с экономическим учением Маркса, рассматривали взятие власти
большевиками как реакционную попытку осуществить утопический эксперимент в
стране, где отсутствуют материальные предпосылки социализма.
Ещё в начале ХХ
века российскими учеными была обоснована концепция, опровергавшая представление
о противоположности марксизма утопической традиции. Такого рода заключения,
разумеется, лишь давали ключ к пониманию сути явления и не могли служить
непосредственным доказательством того, что именно утопический характер
марксизма позволил большевистскому режиму победить.
Всей Западной
Европы удалось избежать революции и трагических следствий социалистической
перестройки. Это произошло не потому, что капиталистический Запад и его
рациональная культура оказались совершенно невосприимчивыми к исходящим от
социалистического движения импульсам, а потому, что Россия, по точному
замечанию Ленина, оказалась тем самым «слабым звеном», для которого
вызванные мировой войной потрясения имели наиболее катастрофические
последствия. Вследствие военных поражений и сопровождавших революцию радикальных движений в стране возник
особый психологический климат, который возбудил в российском крестьянстве мечты
о лучшем будущем, но и способствовал распространению новых форм социальных
мифов.
Для появления и
восприятия содержания социальных мифов нужно родственное, массовому психозу
состояние общественного сознания. Атмосфера террора и страха перед неизвестным
- лучший стимул всеобщего устремления к «сильной руке», лидеру или партии,
способной дать порядок и спокойствие. В таких условиях социалистическая
программа, вобравшая в себя лозунги, отвечавшие массовым ожиданиям, внезапно
обретает все шансы на успех. Возникшие на ее основе идеи, направленные на
разрушение прошлого, как бы они не противоречили прежнему законному порядку и
традициям, становятся единственно правильными, а вместе с ними укрепляется и
тот тип идеологии, который освящает новую действительность.
Социализм стал
важнейшим источником появления политических мифов, способствовавших
узакониванию нового режима. Важнейшим из них был миф о власти советов, который, по моему мнению, являлся прикрытием
однопартийной диктатуры большевиков не только на этапе революции и гражданской
войны, но и на протяжении почти всей истории её существования. Таким образом,
идеология является главным нервом, центром механизма, защищающего интересы
монопольной власти. Такое положение сложилось вполне спонтанно в ходе
революции. Тем самым обеспечивался основной принцип новой политической организации:
«стремление
к коллективной цели - реализации социализма - и вера в значимость этой цели».
б) Авторитарный и тоталитарный режим России.
Присущ ли такой
тип узаконивания власти исключительно тоталитарным
режимам? Именно это обстоятельство, наряду с обрисованными Бердяевым
элементами "матрицы"
русского характера, как представляется, и помогает понять, почему в России терпит крах очередной либеральный
эксперимент. Дело в том, что более, чем семидесятилетний период господства
коммунистического режима, и, сменившая его эпоха "перестройки" и "либеральных
реформ", - далеко не лучшая школа для изменения тех свойств народного
характера, которые особенно ярко проявлялись в революционные времена и были
сразу замечены М.Горьким, И.Буниным и многими другими.
Авторитаризм - политический режим власти, не ограниченной
правом, опирающейся на прямое насилие и осуществляемой единоличным правителем
или правящей элитой.
В истории
общества можно выделить различные формы авторитаризма. Древневосточные деспотии,
тиранические режимы античности, абсолютистские монархии позднего средневековья
и Нового времени, западноевропейские империи ХIХ века, военно-полицейские,
фашистские и коммунистические режимы в ХХ веке. Историческое многообразие форм
авторитаризма показывает, что этот политический режим совместим с различными по
природе общественными и политическими системами, - рабовладением, феодализмом,
капитализмом, социализмом, демократией и монархией.
·
Авторитарный
характер послеоктябрьской социалистической политической системы.
·
Её основные черты:
·
монополия
компартии на политическую власть (диктатура партии), превратившая после Х
съезда партии в монополию на власть правящей верхушки, внутри которой шла
ожесточенная борьба за лидерство, обострившаяся после болезни и смерти Ленина;
·
слияние
законодательной, исполнительной и судебной власти;
·
сверхцентрализация
управления экономической,
политической и духовной жизнью общества;
·
роль бюрократии
и военно-полицейского аппарата (ВЧК-ОГПУ) становится решающей;
·
прямое использование
насилия по отношению к оппозизии и инакомыслящим и государственным
терроризмом;
·
агрессивные
внешнеполитические установки, выражавшиеся то в стремлении разжечь
пожар мировой революции, то в создании образа страны - "осаждённой крепости";
·
идеология особого
- советского и социалистического - национализма, которая внутри
страны проявлялась в унификации национально-культурных черт различных народов,
в стремлении создать единый советский народ, а вовне - в попытке навязать
советский образ жизни другим странам;
·
создание культа
личности Ленина, под прикрытием которого и от имени которого действовали его
приемники, освящая этой харизмой ("верность
заветам Ленина", "верность принципам марксизма-ленинизма")
своё правопреемство, объявляя её источником законности собственной власти.
Какова общая
оценка советского авторитаризма? Он был
выражением и продолжением политики,
направленной на индустриализацию страны, и в этом отношении отвечал
исторической необходимости. Но в то же время он был детищем непоследовательности
этой политики. Продолжая политику царского правительства на централизацию
управления экономикой, советский авторитаризм разрушил слабую еще систему
институтов гражданского общества, несомненно, способствовавших индустриализации
и цивилизации русского общества, как якобы главного их противника. Считая, как
и Столыпин, патриархальность деревни тормозом экономического развития,
большевики пошли в прямо противоположном направлении. Тем самым политика
авторитарного государства вошла в резкое противоречие с потребностями
исторического развития, вызвав необходимость перерастания советского
авторитаризма в какую-то новую форму. Этой новой формой стал тоталитаризм. В отличие от
авторитаризма, примеры которого можно найти в тиранических режимах прошлого,
тоталитаризм появляется в ХХ веке.
Тоталитарная система - это такая система, где государство
присваивает себе функции управления во всех сферах, насильственно регулирует их
в духе господствующей идеологии.
Духовную
предпосылку подобных идеологий ХХ века пытаются вывести из идей прошлого, в
частности, из политических идей Платона, Н.Макиавелли, Ж.-Ж. Руссо, Ф.Гегеля.
Устанавливается генетическая связь леворадикального тоталитаризма с
социалистической теорией К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И.Ленина, а праворадикального
тоталитаризма - с теорией Гегеля. Тоталитаризм можно также
рассматривать как реакцию "массового
человека" на политические и социально-экономические кризисы первой
половины ХХ века: революции, мировые и гражданские войны, затяжные
экономические кризисы. Эти явления сопровождались появление огромной массы
людей, "выбитых" из своих социальных групп
(классовых, профессиональных, семейных, национальных и др.).
Кризисы и войны
первой трети ХХ века породили у целых групп населения чувство потерянности и
страха за свою безопасность, что нашло выход в специфическом психологическом
феномене, который получил название - «бегство от свободы». Другими словами, это бегство масс от ответственности,
сопровождающееся поиском вождей, способных восстановить гарантии личной безопасности,
порядок и разрушенные социальные связи. Это позволяет взглянуть на тоталитарную
диктатуру в иной плоскости: особая духовная сущность этого режима формируется
как результат манипулирования сознанием народа. Страх перед хаосом и анархией,
распадом традиционных связей, которые наблюдаются в период острых кризисов и
революционных преобразований, лежит в основе мотивации поиска вождей, способных «железной
рукой» восстановить общественную стабильность. Причина любви масс к
тоталитарным вождям заключалась в том, что биографии последних воплотили в себя
биографию масс этой эпохи: неудачи в профессиональной и социальной жизни,
несчастья в личной жизни.
Поэтому величие
вождей воспринималось массами как собственное возвышение. Конечно, появление культа вождей имеет и другую причину.
Что касается личности Сталина, то здесь присутствовало явление переноса
на Сталина авторитета В.И.Ленина.
Для того чтобы возник и существовал тоталитаризм, нужен не только Сталин, но и
масса индивидов, заражённых вирусом абсолютной власти. Эта власть зачастую не
давала материальных благ, напротив, она требовала величайшей самоотдачи,
самопожертвования, и если сначала, как Павка Корчагин, не щадили себя, позже,
как Павлик Морозов, не щадили родного отца, то в застенках Ежова - Берии уже не
щадили никого. Практически идеология реализовывалась через партократию - монополию компартии на власть, не ограниченную, по
существу, никаким законом и даже уставом самой партии. Культ народа в
революционном сознании до- и послеоктябрьской эпохи освобождал народные массы
от всякой моральной самооценки и самоцензуры, ставил их по ту сторону добра и
зла. Тем самым в структуре массового революционного действия высвобождалась
энергия разрушения. Всё, что творилось, оправдывалось благом народа и именовалось
борьбой с врагами народа. После смерти Сталина тоталитаризм в течение долгих
тридцати лет переживал обратное перерождение в авторитаризм, и именно механика
этого обратного перерождения диктовала необходимость обращения к Ленину, его
наследию, но не к тому, где он отказывался от социальной утопии в пользу
реально достижимых целей, а к Ленину «до 21-го года», автору и творцу
авторитарного режима. Обращение к Ленину 21-го года ставило человека в
положение оппозиционера по отношению к существовавшему режиму. С этого началась
перестройка
. а) Антиглобализм
в Европе и в России.
На формирование современных
представлений о политической картине мира существенное влияние оказала та
геополитическая ситуация в мире, которая явилась результатом реставрации
капитализма в большинстве стран социалистического лагеря. Произошедшая в
последнее десятилетие ХХ века, она привела нашу планету к утрате на ней
политической (и - шире - культурной) биополярности, связанной с относительным
балансом. В сравнительно короткий срок её место всё больше и больше стала
занимать тенденция к одно полярности. Эта тенденция и получила название глобализации. Более того, появилась
наука, предметом которой стали, с одной стороны, глобализация и антиглобалистская
борьба, а с другой, глобализм и антиглобализм. Она получила красивое
название: глобалистика. Что же мы
имеем в результате? В результате мы имеем, во-первых, глобалистику, во-вторых,
глобализацию и антиглобалистскую борьбу, и, в-третьих, глобализм и
антиглобализм. Во избежание путаницы, попытаемся дать им определения.
·
Глобалистика -
наука о глобализме, антиглобализме, глобализации и антиглобалистской борьбе.
·
Глобализация -
род политики (геополитики), направленный на распространение своего культурного
влияния со стороны какой-либо страны или нескольких стран на весь мир
(планету). Противоположность глобализации является антиглобалистская борьба. Её
назначение - препятствовать глобализации.
·
Глобализм -
идеология глобализации, а антиглобализм - идеология антиглобалистской борьбы.
Если
глобализация и антиглобалистская борьба представляет собою политическую
практику, глобализм и антиглобализм - её теорию.
Если
глобализация, как и её антипод - антиглобалистская борьба, представляют собою
род геополитики, то, стало быть, в число ключевых терминов, связанных с
современной политической картиной мира, мы должны включить и термин «Геополитика».
Под геополитикой понимают международную
политику, взятую в мировом (глобальном) масштабе.
Выходит, термины
«глобалистика» и «геополитика» пересекаются: геополитика
начинает выступать как один из разделов глобалистики, когда речь заходит о
глобализации или об антиглобалистской борьбе.
Если с
исполнителями-практиками глобалистской политики вопрос обстоит достаточно ясно
(ими являются, как известно, руководители Запада во главе с США), то не столь
ясен вопрос о вождях антиглобалистской борьбы. Её вдохновителем называют Жозе Бове, который является лидером
созданной им в 1987 году. Крестьянская конфедерация, хотя сам он политических
звёзд с неба не хватает, заявляя: «Я -
крестьянин, и этим всё сказано». Антиглобалистское движение в целом
находится до сих пор на стадии формирования. Вот почему оно имеет по существу
стихийный характер.
Политические
мотивы негодования антиглобалистов против политики, осуществляемой
международными финансовыми институтами и транснациональными корпорациями,
понять нетрудно. Дело в том, что антиглобалисты рассматривают МВФ, Всемирный
банк, ВТО и другие международные экономические организации, прежде всего как
инструменты такой глобализационной стратегии, с помощью которой укрепляется
мировая гегемония западной цивилизации, строится однополюсный мир, создается "мировое правительство",
управляющее Планетой в интересах богатых и сильных.
Наиболее
воинственную группу противников такой глобализационной стратегии составляют
идеологи разнообразных левых партий (анархистских, радикальных
"зеленых", и т.п.). Нынешнее мироустройство их не устраивает,
прежде всего, потому что оно несправедливо. Акцентируя внимание на крайне
неравномерном распределении благ в мире, они справедливо указывают на то, что
возможностью пользоваться плодами глобализации сегодня располагают не более,
чем 30-35 % человечества, в то время как для создания этих плодов используются
ресурсы всего мира. Устранение этой несправедливости, упомянутые
антиглобалисты, видят, не в отказе МВФ и Всемирного банка от идеологии
универсализма, согласно которой единые рецепты экономического оздоровления
одинаково эффективны для всего мира, а в резком сокращении (или даже полном
списании) индустриального развитыми странами внешних долгов беднейших стран.
Проблемы глобализации
·
Первая проблема связана с вопросом, кто
оказывается в выигрыше от глобализации. Фактически, основную часть
преимуществ получают богатые страны или индивиды. Несправедливое распределение
благ от глобализации порождает угрозу конфликтов на региональном, национальном
и интернациональном уровнях.
В процесс глобализации быстроразвивающиеся
страны входят в круг богатых государств, а бедные страны всё больше отстают от
них. Растущий разрыв доходов вызывает недовольство с их стороны, чреватое
международными конфликтами, поскольку государства стремятся присоединиться к
клубу богатых стран и готовы бороться сними за свою долю в мировом
производстве. За последние 15 лет доход на душу населения понизился более, чем
в 100 странах, потребление на душу сократилось более, чем в 60. Около 150 млн.
человек (население равное совокупному населению Франции, Нидерландов и
скандинавских стран) впало в нищету вследствие развала СССР. Среди 4,4 млрд.
людей, живущих в развивающихся странах,
три пятых находятся в условиях, несоответствующим минимальным санитарным
требованиям, одна треть лишена питьевой воды, одна пятая недоедает. Вопрос
распределения преимуществ является одним из важнейших в процессе глобализации мировой экономики.
·
Вторая проблема связана с потенциальной региональной или
глобальной нестабильностью, связанной с взаимозависимостью национальных
экономик на мировом уровне. Локальные экономические кризисы могут
иметь региональные или даже глобальные последствия. Мировой спад или депрессия
способны повлечь за собой призывы разорвать взаимные связи и зависимости,
созданные в ходе глобализации, как это произошло во времена Великой депрессии в
США. Результатом может стать экономический конфликт с угрозой превращения в
экономическую войну или даже военное столкновение.
·
Третья проблема, порождаемая глобализацией, вызвана
опасением, что контроль над экономикой отдельных стран может перейти от
суверенных правительств к наиболее сильным государствам, многонациональным или
глобальным корпорациям и международным организациям. Такие
настроения могут легко перейти в крайний национализм, повлечь за собой рост
экстремистских политических движений, что потенциально чревато серьёзными
конфликтами.
Мировая
глобализация - конечно реальность, сближение экономик, открытие границ -
эти явления мы можем наблюдать. Однако если посмотреть повнимательнее, то
обнаружится, что все эти блага распределены в небольшом, относительно остальной
части планеты, регионе мира - Западной Европе и США. Например, Шенгенские
соглашения хоть и открыли границы стран Западной Европы друг для друга, однако
плотно закрыли для остальной части мира. Создаются новые технологии,
позволяющие связываться с любой точкой планеты в считанные секунды, однако и
они доступны только населению развитых стран, для населения же развивающихся
стран всё ещё актуальна проблема голода и нехватки чистой питьевой воды. Мы
говорим о повышающейся роли международных организаций, однако США могут
запросто, даже не поставив в известность ООН, начать военную операцию против
суверенного государства.
Глобализация - это та же "революция сверху", пытающаяся
разрешить основное противоречие распространением производственных мощностей в
места концентрации источников "переменных"
затрат. Это своего рода поход А. Македонского, мгновенно создавшего
колоссальную империю, от которой остались лишь созданные ею независимые "колонии", которые обрели силу
для противостояния "метрополии"
и для того, чтобы остаться в истории, в отличие от неё.
Главный минус "глобализации", как революции, -
это реакционность её "революционеров". Парадокс, но "антиглобализация" - это более
адекватное времени и истинным задачам "глобализации"
революционное движение. Это та же самая "революция",
но снизу. Скорее всего, лидеры "глобализации"
это осознают, почему и допускаются такие грандиозные выступления "антиглобалистов" во время
своих "междусобойчиков", а,
может быть, сами их и устраивают. Увы, разрешение глобального противоречия в интересах
и тех, и других.
Из
вышесказанного можно сделать вывод, что глобализация - это процесс длительный,
неоднозначный. Если понимать глобализацию, как слияние общемировой
экономической, политической и социальной жизни, то процесс этот ещё только для
стран Западной Европы. Развивающие страны мира демонстративно отстранены от
участия в процессе принятия важных решений. Например, Россия, которая
воспринимается западными державами, видимо, как развивающаяся страна, была
принята в «Большую Семерку», но при этом
все экономические и политические вопросы обсуждаются без участия России (в
соответствии с решением о принятии России в «Большую
Семерку» в 1997 году в Денвере). Итак. На мой взгляд, глобализация на
данном этапе своего развития - очевидно факт, но только для развитых
стран.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Путь России...
Народ
современной России в таком состоянии, что к радужным перспективам всего мира он
весьма равнодушен, поскольку пока имеет к ним весьма опосредованное отношение.
Сейчас для простого человека даже поездка в Москву стала проблемой.
Естественно, что нас в первую очередь интересует свой собственный путь, не
важно, будет ли он в ногу со всем миром, вновь в стороне, но, главное, будет ли
он вообще, или же этот застой разрухи - навечно. Поскольку сейчас для
большинства более реально последнее, и политических перспектив на иное не очень много. К счастью, перспективы эти теоретически весьма
хорошие, не зря некоторые восточно-азиатские астрологи предрекают, что
позитивные экономические сдвиги в мире начнутся именно у нас, в России.
Разговор о них имеет и тот смысл, что последнее слово все-таки будет за нами!
Но для этого мы
должны набраться политической воли и сделать свой осознанный выбор, не надеясь
на авось, на стоимость барреля или обыкновенное чудо. Как бы мы до этого не
восхваляли Китайское чудо, однако, Российское чудо отлично от него, но не менее
реально.
Зная же россиян,
мы однозначно можем сказать, что не только конец нашего повествования
оптимистичен для России, но и ее ближайшие перспективы. Выбор у нас есть,
осталось его только сделать. Весь вопрос в том - кто его сможет сделать?
IV. Список литературы:
1. Абдулин А.Р., «Основы глобалистики». - Уфа, 1999;
2. Бердяев Н.А. «Истоки и смысл русского коммунизма»;
4. Боженко А.М. «Чёрная книга о преступлениях
империализма». Москва, 1968;
5. Василенко И.А., «Политическая глобалистика». - Москва,
2001;
6. Дугин А.Г., «Основы геополитики». - Москва 1997;
7. Интернет.
9. Ключевский В.О. «Краткий курс по русской истории».
10. Ленин В.И. Полное собрание сочинений, Т. 20;
11. «Полвека
назад. Лидеры войны». Изд-во
«Просвещение». Москва, 1995;
12. «Советский
энциклопедический словарь». Изд-во
«Советская Энциклопедия». 1986;